skif_tag

Если бы я каждый раз, слыша пафосные речи о туристической привлекательности, ремонте фасадов и дизайн-коде, вспоминал бы больницу водников, это было бы нестерпимо скучно... Надо разнообразить.
Посмотрите на этот дом на Греческой улице, на замазанную цементом рустовку, на отпадающую кусками штукатурку.



А теперь я вам расскажу о том, сколько видели и помнят стены этого дома (может, тогда кому-то станет стыдно?)
Дому этому около двухсот лет. С дворовой веранды хорошо было видно англо-французский десант... Помнят, помнят стены)
А первым хозяином этого дома был известный купец Тихон Цысаренко. Известная в городе фамилия была в своё время. По наследству дом перешёл сыну, Ивану Цысаренко.
Трудно судить о причинах, но в 1870-х годах дом обрёл новых хозяев - дворянскую семью Гобято. Здесь у Николая Константиновича Гобято родился сын Леонид, который навека вписал своё имя в историю - именно Леонид Гобято, боевой офицер, изобрёл миномёт. Не конструкторском бюро за кульманом, а участвуя в обороне Порт-Артура в 1904 году.
Леонид Гобято, изобретатель миномёта, дослужился до генерал-лейтенанта и ушёл из жизни рано, в 40 лет отроду, от боевых ранений...
А дом, где прошло детство героя был продан талантливому финансисту, банкиру, Александру Богдановичу Нентцелю. Он оставил заметный след в истории Таганрога как благотвороитель и меценат. Но в начале ХХ века семья Нентцель покинула Таганрог и перебралась в Москву. И новой хозяйкой старого, видавшего виды дома стала Вера Матвеевна Добровольская, жена Павла Петровича Филевского.
Именно здесь, в этом доме и жил несколько десятилетий главный историк и краевед Таганрога.
Но и это не всё, что довелось видеть этим стенам.
Большевики отобрали у Филевских дом, оставив Павлу Петровичу с женой и двумя дочерьми пару комнат на втором этаже.
Внизу жила француженка Жанна Августовна Донжу с гражданским мужем Михаилом Эрастовичем (все из "бывших"), а соседями Филевских на втором этаже стала семья адвоката Липковича, его жена Вера Викентьевна, урождённая Бесчинская, работающая врачом, и их сын Юрий.
Конечно, все эти люди помнили прошлую жизнь, у всех был большой счёт к большевикам, это и отобранное имущество, и аресты, и липкий страх, сопровождавший жизнь при советской власти. Кстати, племянники Леонида Гобято тоже были репрессированы...
Когда началась война Юре Липковичу было 19 лет, и он не побежал в военкомат. Да, он прятался от призыва на чердаке этого дома. В октябре 1941 года НКВД арестовало Павла Петровича... Немцы наступали быстро, стремительно, городское партийное начальство и сотрудники НКВД едва успевали унести ноги, никто не церемонился с арестованными, просто было некогда разбираться, их перестреляли в подвале в здании НКВД, но историку Филевскому повезло, один из чекистов вытолкал старика на улицу и велел убираться домой, на календаре было 17-е октября.
НЕ хочу судить этих людей, но наверное, они радовались избавлению от большевиков... Спустился с чердака и Юра Липкович, обнял мать, радостно приветствовал на улице соседа Михаила Эрастовича.
Спустя несколько дней "освободители" расстреляют и Юру, и его родителей на Балке смерти.
А в их квартире появится новый жилец.
Кто бы вы думали?
Юрий Кирсанов, один из четырёх братьев Кирсановых. Они все служили у немцев, а Юрий стал начальником милиции.
Кирсановы - старая казачья династия, такая же как Платовы, Грековы, Красновы, их предки служили России, но судьба сложилась таким парадоксальным образом - потомки славной фамилии пошли в услужение фашистам, а Юрий и вовсе лично принимал участие в расстрелах...
Когда он жил в квартире убитых Липковичей, к нему привозили ценные вещи из других "освободившихся" еврейских квартир. Об этом вспоминал Павел Филевский, который по простоте душевной попрекал нового соседа...
Все Кирсановы покинули Таганрог вместе с немцами. Говорят, им удалось остаться целыми и невредимыми, обосноваться не то в Австралии, не то в Аргентине...
Павел Петрович после войны доживал свой век в семье Орешко на Тургеневском.
Кто жил в этом доме после них я не знаю, не знаю кто живёт сейчас.
Но слышал, что иногда по ночам на чердаке дома слышны перестуки, это дух Юры Липковича не может обрести покой.
А в скрипе половиц слышны стоны убиенных евреев зовущих Юрия Кирсанова...
И славная история, и трагичная, и всё это происходило вот в этом самом доме.
Проходя мимо помяните всех бывших жильцов. Всё что мы можем - помнить и героев и злодеев, а ещё любить свою историю и свой город. А значит нам должно быть стыдно смотреть на разрушающийся фасад дома, видевшего так много всего...

Город - это живой организм.
Город - это не только архитектура, площади, парки, это и множества людских судеб.
Чем древнее город, тем глубже его корни, тем сложнее, интереснее, и причудливее переплетённые веточки - истории семей, родов, известных и не очень известных фамилий...
История города неразрывно связана с историей страны, не только со славными её страницами, но и с трагическими, кровавыми. Сколько человеческих жизней перемолол молох революции и гражданской войны!
Тем удивительнее, когда сейчас, по прошествии ста лет, оказывается, что не прервались многие ниточки, связывающие настоящее с прошлым, оказывается, что многие потомки знаменитых в городе и за его пределами фамилий, продолжают жить среди нас.
На улицах современного Таганрога можно встретить потомков Вальяно, Иорданова, Депальдо...
А теперь мы знаем, что в Таганроге проживают и потомки рода Хандриных, оставивших заметный след в истории Таганрога.



Чудесно, что сегодня люди повернулись лицом к своему прошлому, достали из бабушкиных комодов семейные альбомы. Большая удача, когда историей отдельной семьи занимаются те, кто сможет эту историю рассказать остальным - снять фильм, организовать выставку, издать книгу.
Потомкам Хандриных повезло - об их семье будут снимать фильм молодые киношники, я очень надеюсь, что у них это получится!
Но, конечно, на всё нужны деньги...
Что бы собрать нужную сумму был организован благотворительный балл...

Мне было интересно, я с большим удовольствием послушал юных скрипачей, очень понравился их руководитель-дирижёр, он весь отдаётся музыке, выкладывается как спортсмен на соревнованиях!
( Collapse )

Решение раздать всем семьям, где есть дети младше 7 лет по 5 тыс до Нового года поражает своей абсурдностью.
Простите, но иначе как идиотским его не назовёшь.
Хотя, для тех, кто в эту категорию попал - это приятный сюрприз.
Но что сказать семьям, в которых детям 8 лет? 9 лет? Это дети второго сорта? А если они в нужде живут, а соседская семья с 6-летним ребёнком в полном достатке? А это никого не волнует. Т.е. тут отсутствует важная социальная составляющая - справедливость.
Для бюджета это будет стоить 73 миллиарда. На самом деле огромная сумма, которая будет выброшена на ветер.
И не обольщайтесь по поводу подарков - у нас же эти деньги и отберут.
И ещё. Из за этой бредовой затеи ждите толпы цыган у собесов и МФЦ и полные автобусы новых граждан из ЛДНР...
Привет коронавирусу!

Из дневника Николая Каманина:

1 августа 1963

В первый полет можно было послать и Соловьеву, и Пономареву. Я уверен, что полет они выполнили бы не хуже, а даже лучше Терешковой, но после полета их можно было бы использовать только как космонавтов. Недаром же я «воевал» за Терешкову с Руденко и Келдышем. Терешкова может и должна быть не просто первой женщиной-космонавтом. Она умна, у нее есть воля, она производит на всех очень хорошее впечатление и может отлично выступать на любой самой высокой трибуне. Из Терешковой необходимо сделать большого общественного деятеля, она с честью и блеском будет представлять Советский Союз на любом международном форуме. Через 2-3 года она с успехом может заменить таких наших женщин, как Попова, Фурцева, Миронова и многие другие. Терешкова как руководитель женской общественной организации СССР и международных женских организаций сделает для страны, для нашей партии в тысячу раз больше, чем она в состоянии сделать в космосе. Короче говоря, неразумно было бы не использовать широко и всесторонне тот огромный авторитет, который приобрела Терешкова в результате своего полета в космос. Я убежден, что наша «Чайка» еще долго полетает над миром, прославляя нашу партию, идеи Ленина, коммунизм и привлекая на нашу сторону миллионные массы людей, и особенно женщин.

2 августа

После полета Терешкова устала значительно больше, чем при подготовке к нему и в самом полете. Она стала необычно раздражительной, резкой, иногда даже невыдержанной. В.В.Беликов рассказал мне о нескольких случаях ее нетактичного обращения с корреспондентами в Ярославле. С Терешковой еще надо много работать, многому научить, во многом убедить, чтобы она поняла свое положение и делала поменьше ошибок. В Центре мало людей (пожалуй, только Гагарин и Карпов), которые смогут оказать ей реальную помощь в этом деле. На отдых вместе с Терешковой я послал Евгению Павловну Кассирову (работник КГБ) - очень опытную и хорошо образованную женщину, которая много раз была за границей, отлично знает английский язык и умеет держать себя в обществе. Мы договорились с ней о методах ее влияния на Терешкову. Кассирова будет сопровождать Терешкову во всех ее заграничных поездках.
( Collapse )

К моему большому счастью, мать сохранила мои документы из Софийского университета. Не медля, я сразу пошел к
представителям нашего УНРРА и показал им мои документы (когда я регистрировался у них, они спрашивали о моей специальности), и они, к моей радости, сказали мне, что им нужны такие люди, как я, и предложили поступить к ним на службу в только что организованный юридический отдел. Мне дали направление для встречи с высшим начальством. В то время я владел немецким, русским, болгарским и немного французским языком.
Кемптенский лагерь долго не просуществовал. Его вскоре перевели в соседний горный городок у подножия Австрийских
Альп - Фюссен. Там были очень удобные немецкие казармы бывших альпийских немецких войск.
Нас собирались поместить в этих новых казарменных блоках, где были все удобства и паровое отопление, что особенно утешало, так как здесь уже наступила зима. К нам присоединились украинцы и еще русские, которых привозили откуда-то.
Лагерь должен был быть известен как «белый русский лагерь». Показалось подозрительным, почему нас всех собирают в таком лагере, где должно было поместиться более пяти тысяч человек. Американцы старались всех заверить, что не повторится ничего страшного и что цель сбора такого количества людей - помочь желающим выезжать за океан. К октябрю эти казармы были приготовлены, мы стали собираться переезжать туда с большим подъемом, как вдруг пришло сообщение из УНРРА, что нас разыскивает из Парижа сестра моей материи, что нам послана посылка через некую Катю Извольскую, подругу тети Нади, которая находится во французской зоне и просит встретиться с ней. Катя служила во французской армии в чине лейтенанта. Мы все очень обрадовались, и я поехал встречаться с этой Катей Извольской. Я нашел ее быстро, и она повезла меня на машине в свой штаб, где я был у нее в гостях несколько дней. Оказалось, что Катя (ей было, как и моей тете Наде, - за сорок) была дочерью последнего русского посла в Париже Извольского и потом вышла замуж за известного французского писателя Кесселя. Катя была очень мила со мной.
В красивой форме французской авиации она лихо меня катала на своей машине и показывала всевозможные красивые места.
В пакете, который она передала от тети Нади, был для меня прекрасный костюм, что тогда особенно было нужно мне для работы в УНРРА. Катя рассказала мне о кабаре моей тети и об их успехе с ее мужем Виктором Андреевичем Маньковским, который был также белым офицером - ротмистром Крымского кавалерийского полка и затем с Белой Армией ушел за границу и обосновался в Париже. Катя уговаривала как можно скорее ехать с моей матерью в Париж и уверяла, что нам там будет хорошо. На прощанье Катя подвезла меня довольно близко к Кемптену и настаивала на встрече в Париже.
( Collapse )

ХЕРСОН
Езды до Херсона несколько часов. Был приятный солнечный день, но утро было довольно прохладное у Днепра и сырое.
Я останавливался лишь в одном небольшом селении, уже недалеко от города, так как страшно хотелось пить да и не мешало перекусить что-либо из взятых с собой харчей.
Было еще рано, когда я прибыл в Херсон. Вновь увидел я тот симпатичный город с белыми домиками, которые шли прямо к Днепру, который делал изгиб у Херсона. Центральные улицы Херсона были кривые и пыльные, но с довольно приличными домами и даже с особняками.
Это был старинный город, построенный еще во времена Киевской Руси греками-торговцами из Византии и назывался он
тогда Херсонесом.



До этого я бывал в нем несколько раз, в том числе и при наступлении в 1941 году. Мои друзья Леня Станчулов и Андрющенко жили на одной из центральных улиц в хорошем кирпичном доме с красивым подъездом, но теперь он, как и все, был заброшен. Друзья привели в порядок лишь сам вход в дом и свои большие комнаты. Все старые друзья собирались здесь, и места всем было достаточно в этой когда-то барской квартире.
Леня Станчулов был очень хозяйственным еще со времен, когда он жил со своей матерью Марией Ивановной в уютной квартире на улице генерала Гурко, одной из центральных улиц Софии. Мать его была сестрой милосердия, а Леня, так же как и мы, учился в Софийском университете.
Мы все часто собирались у него, и на всю жизнь остались в моей памяти задушевные и дружеские вечера.
( Collapse )

Две враждующие кавказские семьи фермеров не поделили пастбища, поэтому решили показать, кто здесь главный. На так называемую «стрелку» пришли девять человек. Мирно урегулировать конфликт не получилось, поэтому в ход сначала пошли палки и биты. Когда страсти накалились до предела, участники достали оружие, и началась настоящая кровавая бойня.
От выстрелов на месте погибли сразу пятеро мужчин 38, 46, 45 и 27 лет. Еще четверым чудом удалось выжить. Двоих забрали в больницу с тяжелыми огнестрельными ранениями. Сейчас они в реанимации.
Известны имена погибших: это Идрис, Ислам и Арди Бациевы с одной стороны, с другой - Зураб Дакишвили и неизвестный мужчина.

Семья на семью, пять трупов.
Не Ростовская область-тихая гавань, а Сицилия начала прошлого века...

Какие , однако, шекспировские страсти. Впрочем, тут история не о любви отпрысков Монтекки и Капулетти, тут история о том, что для разрешения конфликта никто не попытался обратить ся к главному арбитру - государству. Закона нет, правовые механизмы не работают.
Почему-то мне это напомнило нелегальную плотину...
За ширмой официоза, мультиков с ракетами и румяных депутатов, скрывается совершенно другая жизнь, другая страна.

Всем привет!
Как вы тут?
Да знаю, знаю... Просто когда дней на пять выпадаешь, это становится ещё заметнее. Вот сразу как в город въезжаешь, и видишь эти огромные баннеры с физиономиями "на умняке" и идиотскими лозунгами.
Ладно, что же делать, и об этом тоже напишем)
А мне нужно было выгулять семью на море. Хотя бы в варианте лайт - шашлыки, закаты, кемпинг...
Для этого наилучшим вариантом является Должанка. Ещё не курорт, уже не Таганрог - и то и другое в плюс)
Об этом тоже, естественно, напишу.
Тем более, мне самому было это очень интересно. Я на Должанке не был ровно 14 лет.
Ровно столько между этими фотками.
Мы сами как эти кораблики)
( Collapse )

Как здорово всей семьёй сесть вечером за круглый стол под абажуром, расставить фишки, взять в руки кубики...
Сегодня подарили))
Кто Петров?
Кто Баширов?

Будем ждать игру-квест "Перевези героин из Аргентины"))


( Collapse )

Красивый в своей лаконичной суровости дом принадлежал греческому купцу Дмитрию Петрококино.
Возможно, он, дом,  дожил бы и до наших дней...



Но в 80-х годах позапрошлого века у Дмитрия Дмитриевача этот дом купил потомок славного рода Леонтидисов, внук Ивана Андреевича Варваци, Козьма Николаевич Комнено-Варваци.
К тому времени он был уже человеком пожилым, очень состоятельным, и хотел построить дом, который стал бы семейным гнездом для многих поколений знатной семьи.
Проект дома долго согласовывали...
( Collapse )